Вс рф посчитал притворной сделкой увеличение уставного капитала в ооо, участник которого является до

Прирост активов инвестора за счет уменьшения рыночной стоимости доли бывшего единственного участника ООО, являющегося банкротом, причиняет вред кредиторам последнего

В рамках дела о банкротстве должника (ИП) конкурсный управляющий его имуществом обратился в суд с заявлением о признании недействительными сделок:

по уменьшению 100-процентной доли участия должника в ООО номинальной стоимостью 5 000 000 рублей посредством увеличения уставного капитала общества и введения в его состав нового участника;

по выходу должника из состава участников ООО с последующим распределением его доли в пользу нового участника.

В кассационной жалобе конкурсный управляющий имуществом должника просил отменить определение суда первой инстанции, постановления судов апелляционной инстанции и округа в части, касающейся отказа в удовлетворении заявленных требований.

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ посчитала, что определение суда первой инстанции, постановления судов апелляционной инстанции и округа в обжалуемой части подлежат отмене по следующим основаниям.

В отношении должника введена процедура наблюдения, наложен арест на принадлежащее должнику имущество и имущественные права.

Затем на основании решения должника и нового участника последний введен в состав участников общества с 50-процентной долей участия, а доля должника уменьшилась до 50 процентов. Данные действия совершены со ссылкой на увеличение уставного капитала общества за счет внесения новым участником дополнительного вклада.

Впоследствии на основании заявления должника о выходе из общества его 50-процентная доля участия перешла к обществу и перераспределена в пользу нового участника, который стал обладателем 100-процентной доли участия в обществе.

Решением арбитражного суда первой инстанции должник признан несостоятельным (банкротом), в отношении его имущества открыта процедура конкурсного производства.

Отказывая в удовлетворении требований о признании недействительными сделок, связанных с увеличением уставного капитала общества за счет внесения дополнительного вклада нового участника и введением его в состав общества, суды сочли, что снижение номинальной стоимости изначально принадлежащей должнику доли не произошло, и, как следствие, не возникли вредоносные последствия для кредиторов должника.

Однако Верховный Суд РФ посчитал, что судами не учтены следующие обстоятельства.

Сам по себе тот факт, что после принятия решения об увеличении уставного капитала и введения в состав ООО нового участника не изменилась номинальная стоимость доли участия должника в обществе, не свидетельствует ни о действительности соответствующих сделок, ни об отсутствии нарушения прав кредиторов.

Для разрешения вопроса о причинении сделками вреда кредиторам судам следовало проанализировать изменение рыночной стоимости доли должника в результате совершения спорных операций по увеличению уставного капитала.

Как указывали заявители, 100-процентная доля участия в обществе имела высокую рыночную стоимость. Обществу принадлежали значительные ликвидные активы (доли в праве собственности на земельные участки, нежилые помещения, транспортные средства).

В ситуации принятия единственным участником общества формального решения об увеличении уставного капитала за счет дополнительного вклада третьего лица, невнесения этим третьим лицом реального дополнительного вклада (либо внесения им символического дополнительного вклада) и при установлении обстоятельств, указывающих на взаимосвязанность упомянутых действий и последующих действий по выходу из общества бывшего единственного участника, перераспределению его доли в пользу нового участника, соответствующие сделки подлежат признанию притворными, прикрывающими прямое безвозмездное отчуждение доли. В свою очередь, прикрываемая сделка является недействительной (ничтожной).

При получении инвестором доли, наделяющей его имущественными и корпоративными правами, явно не соответствующими объему внесенного им дополнительного вклада, обмен ценностями не является эквивалентным. В этом случае по сути приобретение доли осуществляется инвестором как за счет его дополнительного вклада, так и за счет вложений в общество, сделанных ранее бывшим единственным участником, то есть происходит прирост активов инвестора за счет снижения актива бывшего единственного участника (уменьшения размера его доли в стоимостном выражении), причиняя тем самым вред кредиторам последнего.

Эти нарушения норм права являются существенными, без их устранения невозможны восстановление и защита нарушенных прав и законных интересов кредиторов должника, в связи с чем определение суда первой инстанции, постановления судов апелляционной инстанции и округа Верховным Судом РФ признаны подлежащими отмене с направлением обособленного спора на новое рассмотрение в суд первой инстанции в отмененной части.

Требование участника должника, основанное на притворной сделке

Не подлежит включению в реестр требований кредиторов должника требование участника должника, основанное на притворной сделке, прикрывающей обязательства, вытекающие из факта участия заявителя в хозяйственном обществе, признанном банкротом.

Участник общества с долей в размере 50% уставного капитала в рамках дела о банкротстве общества обратился в арбитражный суд с заявлением о включении в реестр требований кредиторов своих требований к обществу, одно из которых основано на договоре займа, а другое — на факте исполнения участником как поручителем обязательств общества.

Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, заявление участника удовлетворено.

[2]

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

Действующее законодательство о банкротстве не содержит положений, согласно которым очередность удовлетворения требований аффилированных (связанных) кредиторов по гражданским обязательствам, не являющимся корпоративными, понижается.

Кроме того, тот факт, что займодавец является участником должника, сам по себе не свидетельствует о том, что требования по возврату суммы займа вытекают из факта такого участия для целей применения законодательства о банкротстве.

Вместе с тем в силу абзаца восьмого ст. 2 Закона о банкротстве к числу конкурсных кредиторов не могут быть отнесены участники, предъявляющие к должнику требования из обязательств, вытекающих из факта участия.

По смыслу названной нормы к подобного рода обязательствам относятся не только такие, существование которых прямо предусмотрено законодательством о юридических лицах (выплата дивидендов, действительной стоимости доли и т.д.), но также и обязательства, которые, хотя формально и имеют гражданско-правовую природу, в действительности таковыми не являются (в том числе по причине того, что их возникновение и существование было бы невозможно, если бы займодавец не участвовал в капитале должника).

В этой связи при оценке допустимости включения основанного на договоре займа требования участника следует определить природу соответствующих отношений, сложившихся между должником и займодавцем.

В частности, суд в силу п. 2 ст. 170 ГК РФ может установить притворность договора займа в ситуации, когда заем используется вместо механизма увеличения уставного капитала, позволяя на случай банкротства формально нарастить подконтрольную кредиторскую задолженность с целью последующего уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов. В таком случае к требованию участника общества как вытекающему из факта участия подлежит применению абзац восьмой ст. 2 Закона о банкротстве.

При предоставлении заинтересованным лицом доказательств, указывающих на то, что требование участника вытекает из факта его участия в обществе, признанном банкротом, на такого участника переходит бремя по опровержению соответствующего довода. В частности, судом на такое лицо может быть возложена обязанность раскрыть разумные экономические мотивы выбора конструкции займа, привлечения займа именно от аффилированного лица, предоставления финансирования на нерыночных условиях и т.д.

При рассмотрении настоящего обособленного спора общество отмечало, что единственным источником предоставленных в заем средств являлись денежные средства самого общества, распределенные в качестве прибыли от хозяйственной деятельности, распределение прибыли в пользу участника и последующее предоставление обществу финансирования за счет этой прибыли свидетельствуют об искусственном обороте денежных средств и позволяют сделать вывод о злоупотреблении участником своими правами во вред остальным кредиторам и мнимости договора займа.

Однако ни один из указанных доводов общества в нарушение положений ст. 71, 168 и 170 АПК РФ не получил правовой оценки со стороны судов.

Аналогичный подход применяется к суброгационным требованиям, основанным на договоре поручительства.

Консультант Коллегии адвокатов «Терновцов и партнеры»
Дмитрий Петров

Верховный суд исключил займы учредителей из реестра требований банкрота

Учредители заняли компании денег, а потом она обанкротилась. Могут ли они встать в очередь кредиторов? Пока судебная практика благосклонна к участникам, но тенденцию, возможно, переломит определение Верховного суда в пользу независимых кредиторов. Когда займы выдаются с противоправной целью, ВС предлагает переквалифицировать их на корпоративные и не включать в реестр. Эксперты оценили решение положительно, но объяснили, почему его не хватит, чтобы переломить тенденцию.

Учредители нередко выступают поручителями по долгам своих компаний, а, выплатив долг, получают право взыскать его с фирмы. Они могут финансировать свое предприятие и с помощью займов. Можно ли включить эту задолженность в реестр требований, если организация станет банкротом, – непростой вопрос. Иными словами, являются ли такие долги гражданско-правовыми (включаются в реестр) или корпоративными (не включаются)?

Вопрос поднимали неоднократно, но, по словам Алены Бачинской из АБ «S&K Вертикаль», до сих пор разрешали в пользу учредителей. Суды в основном понимали займы участников как гражданско-правовые. “Но нельзя отрицать, что они отличаются от обычных займов, которые существуют на открытом рынке, – рассуждает адвокат. – Участники могут влиять на условия выдачи и возврата средств, а также процентную ставку. К тому же такие займы часто используют, чтобы получить контроль в последующем банкротстве”.

Включать ли корпоративный заем в реестр – инструкция от ВС

Спор о внутрикорпоративных займах рассмотрел Верховный суд, который, против обыкновения, встал на сторону независимых кредиторов. Его разъяснения Бачинская называет одними из самых ожидаемых. Речь идет о банкротстве «Нефтегазмаш-Технологий» (дело № А32-19056/2014 ), в очередь кредиторов которых хотели встать учредители Игорь Свиридов и Виктор Юрков. Компания должна была им в общей сумме 10,5 млн руб. по займам и поручительствам. Суд включил долги в реестр, и его не смутило, что бизнесмены платили из собственных дивидендов. Апелляция с кассацией с этим согласились.

Экономколлегия отменила их акты (как прошло заседание, читайте здесь ). СКЭС напомнила, что закон запрещает включать корпоративные требования в реестр. К ним относятся и те, которые внешне кажутся гражданско-правовыми, но по сути ими не являются (например, потому, что они были бы невозможны, не участвуй займодавец в капитале должника). Как разъясняет Верховный суд:

«Учредитель компании, который имеет долг, вытекающий из участия в этой фирме, не может противопоставлять свои требования требованиям других (независимых) кредиторов. Ведь на такого участника распространяется риск банкротства компании, которое вызвано его неэффективным управлением».

Чтобы решить, включать ли в реестр требования по займам участников, Верховный суд советует детально исследовать природу таких отношений, а также поведение кредитора в предбанкротный период. В частности, с помощью таких сделок (в том числе на льготных условиях) займодавец может временно поправить финансовое состояние компании, которое ухудшилось как раз из-за его решений. В этой ситуации вливание денег маскирует увеличение уставного капитала, чтобы на случай банкротства нарастить подконтрольную кредиторскую задолженность и уменьшить голоса независимых кредиторов, говорится в определении ВС. Из него следует, что суды могут переквалифицировать займы в увеличение уставного капитала или признать за требованием статус корпоративного, что влечет отказ во включении в реестр.

Независимые кредиторы против аффилированных: борьба продолжается

Проблема, которую затронул ВС, как всегда, проста: добросовестные кредиторы пытаются получить хоть что-то, а аффилированные хотят управлять процедурой, чтобы обесценить активы и потом спокойно их выкупить, комментирует старший юрист юрфирмы “ЮСТ Исаков, Афанасьев, Иванов” Всеволод Васильев. Указания ВС затруднят проведение контролируемых банкротств, а добросовестным участникам процесса достаточно будет возражения о корпоративном характере требования, прогнозирует партнер правового бюро «Олевинский, Буюкян и партнеры» Елена Полеонова. А тем, кто хочет встать в реестр, по ее словам, придется методично доказывать гражданско-правовую природу отношений. Васильев настроен пессимистичнее. По его словам, распознать противоправную цель сделки в банкротстве – сложная задача, которая требует много времени. “С учетом нагрузки на “банкротных” судей им легче применить простые нормы об обязательствах и включить требования в реестр, чем ориентироваться на сложные позиции ВС по отдельному спору”, – полагает Васильев.

ВС сделал очередной шаг навстречу добросовестным кредиторам, но чтобы коренным образом переломить тенденцию, необходимы четкие механизмы определения притворной задолженности, считает Васильев. Их он предлагает закрепить в постановлении Пленума ВС или – что даже лучше – в отдельной главе закона о банкротстве, посвященной сделкам аффилированных лиц. Хорошее решение было в одном из законопроектов, который так и не внесли в Госдуму, вспоминает Полеонова: там предлагалось запретить голосовать на собраниях кредиторов тем, кто связан с должником.

ВС РФ посчитал притворной сделкой увеличение уставного капитала в ООО, участник которого является должником в деле о банкротстве

Борьба с аффилированными c должником кредиторами в деле о банкротстве: ключевые позиции судебной практики

Татьяна Иванова, юрист АБ «Эксиора»

Не секрет, что зачастую процедуры банкротства могут быть использованы в противоправных целях. Примером того является участие аффилированных кредиторов в деле о банкротстве должника.

Нередко такие кредиторы наращивают искусственную задолженность, инициируют производство по делу для получения полного контроля над процедурой, противодействуют добросовестным кредиторам, участвуют в схемах по выводу активов должника и т.п.

Однако внешняя легитимность такого рода действий аффилированных должнику лиц еще не повод «ставить крест» на справедливости рассмотрения дела о банкротстве.

Законодательство и судебная практика предлагают добросовестным кредиторам и арбитражному управляющему ряд инструментов для борьбы с такими аффилированными кредиторами.

Рассмотрим несколько положений, иллюстрирующих способы противодействия таким кредиторам должника.

Заявитель по делу о банкротстве – аффилированное лицо.

Если независимый кредитор подозревает, что арбитражный управляющий недобросовестно действует в интересах должника, тем самым нарушая права кредиторов, следует проверить, кто является заявителем по делу и на каком основании возбуждено дело о банкротстве.

Первое, что должен помнить независимый кредитор – это то обстоятельство, что производство по делу о банкротстве не может быть возбуждено на основании задолженности, возникшей из корпоративных отношений.

В соответствии с нормами Закона о банкротстве к числу конкурсных кредиторов не относятся учредители (участники) должника по обязательствам, вытекающим из такого участия. Следовательно, требования учредителя (участника) должника по обязательствам, вытекающим из такого участия, не подлежат рассмотрению в деле о банкротстве.

Зачастую недобросовестные заявители по делу основывают свои требования на обязательствах корпоративного характера. При этом, в целях завуалировать действительный характер обязательства, аффилированные кредиторы совершают сделки, прикрывающие корпоративный характер отношений.

Например, в одном из дел с заявлением о банкротстве должника обратился кредитор, получивший такое право на основании договора цессии. При этом цедентом по договору выступал бывший участник общества-должника, а уступленная задолженность образовалась ввиду неоплаты обществом действительной стоимости доли.

На решение арбитражного суда об открытии в отношении общества конкурсного производства по данному делу была подана жалоба. Апелляционная инстанция не согласилась с доводами жалобы. Кассация отменила судебные акты нижестоящих инстанций[1] Отменить судебный акт в вышестоящей инстанции заявителю не удалось[2]

Суд отметил, что договоры цессии, на основании которых заявитель по делу о банкротстве приобрел права требования к должнику, являются гражданско-правовыми сделками только для заключивших его сторон и не трансформирует по своей правовой природе первоначальное обязательство должника выплатить вышедшим из него учредителям (участникам) их действительную стоимость доли.

Аналогичная судебная практика встречается не редко[3]

Таким образом, кредиторам важно проверить, на основании какого требования было возбуждено дело о банкротстве должника.

Кредитор по делу о банкротстве – аффилированное лицо.

Очень часто требования дружественных кредиторов основаны на займах, выданных обществом учредителем (участником) должника. Договор займа может использоваться вместо механизма увеличения уставного капитала, позволяя на случай банкротства формально нарастить подконтрольную кредиторскую задолженность.

Арбитражному управляющему и конкурсному кредитору следует иметь ввиду, что суд вправе переквалифицировать заемные отношения в отношения по поводу увеличения уставного капитала по правилам п. 2 ст. 170 ГК РФ либо при установлении противоправной цели — по правилам об обходе закона (п. 1 ст. 10 ГК РФ, абз. 8 ст. 2 Закона о банкротстве), признав за прикрываемым требованием статус корпоративного, что является основанием для отказа во включении его в реестр.

В одном из дел три инстанции согласились с требованием участника общества о включении в реестр требований кредиторов на основании договора займа. Независимый кредитор обратился в Верховный Суд с жалобой на указанные судебные акты.

Верховный Суд отметил, что при функционировании должника в отсутствие кризисных факторов его участник как член высшего органа управления объективно влияет на хозяйственную деятельность должника. Поэтому в случае последующей неплатежеспособности должника исходя из требований добросовестности, разумности и справедливости на такого участника подлежит распределению риск банкротства контролируемого им лица, вызванного косвенным влиянием на неэффективное управление последним, посредством запрета в деле о несостоятельности противопоставлять свои требования требованиям иных (независимых) кредиторов.

Суд указал, что оценивая допустимость включения требований такого кредитора в реестр следует детально исследовать природу соответствующих отношений, сложившихся между должником и заимодавцем, а также поведение потенциального кредитора в период, предшествующий банкротству. В частности, предоставление должнику денежных средств в форме займа может при определенных обстоятельствах свидетельствовать о намерении заимодавца временно компенсировать негативные результаты своего воздействия на хозяйственную деятельность должника[4]

Таким образом, арбитражный управляющий и конкурсный кредитор могут противодействовать включению аффилированных лиц в реестр требований кредиторов должника.

Такой же подход применим и к требованиям, вытекающим из договора поручительства.

Дружественный кредитор юридически не аффилирован должнику.

Для целей противодействия аффилированным кредиторам арбитражному управляющему и независимым кредиторам следует также знать, что значение имеет именно фактическая аффилированность. Данный подход выработал Верховный Суд при рассмотрении ряда дел.

В деле о банкротстве общие экономические интересы могут быть доказаны не только через обоснование юридической аффилированности, выражающейся в корпоративном участии одних юридических лиц в уставном капитале других, но и фактической[5]

Как указал Верховный Суд в одном из дел, о фактической аффилированности может свидетельствовать поведение лиц в хозяйственном обороте, в частности, заключение между собой сделок и последующее их исполнение на условиях, недоступных обычным (независимым) участникам рынка[6]

В данном деле требования кредитора были включены в реестр, апелляция и кассация оставили определение суда первой инстанции в силе.

Однако Верховный Суд посчитал судебные акты незаконными. Задолженность перед кредитором образовалась у должника в связи с невнесением арендной платы. При этом, независимые кредиторы неоднократно указывали, что все участники спорных арендных отношений принадлежат к одной группе компаний, контролируемой одним конечным бенефициаром. К тому же, спорные правоотношения носили нетипичный для нормального гражданского оборота характер: на протяжении длительного периода времени арендодатель не предпринимал никаких мер по взысканию задолженности.

Таким образом, если должник заключал с аффилированным кредитором нетипичные сделки, арбитражный управляющий или независимый кредитор могут добиться исключения такого кредитора из реестра.

При этом суд может возложить на аффилированного кредитора обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения сделки.

В отсутствие таковых кредитор не будет включен в реестр, а, следовательно, не сможет повлиять на ход процедуры банкротства должника.

Вопросы доказывания.

В условиях борьбы с аффилированными кредиторами нередко трудности представляют вопросы доказывания.

Независимый кредитор зачастую не обладает той степенью осведомленности о действиях аффилированного кредитора и должника, которая необходима для доказывания, к примеру, недействительности сделки.

Как правило, такой кредитор обращается в суд с внешне безупречными доказательствами. Сам должник требования дружественного кредитора признает.

В таком случае к независимому кредитору, обоснованно сомневающемуся в наличии долга, при оспаривании требования аффилированного лица применяется пониженный стандарт доказывания.

Верховный Суд указал, что конкурирующий кредитор не является стороной сделки, в силу чего объективно ограничен в возможности доказывания необоснованности требования другого кредитора. Поэтому предъявление к конкурирующему кредитору высокого стандарта доказывания привело бы к неравенству таких кредиторов.

Если суд посчитает доводы независимого кредитора убедительными бремя доказывания действительности сделки может быть возложено на аффилированного кредитора и должника.[7]

Таким образом, доказывание недействительности сделки для независимого кредитора носит облегченный характер, более того, в при определенных обстоятельствах бремя доказывания может быть переложено на аффилированного кредитора.

Вывод активов должника.

В преддверии банкротства должники, как правило, пытаются не допустить включения ценного имущества в конкурсную массу. Свои активы должники зачастую отчуждают аффилированным лицам. В таком случае, независимые кредиторы лишаются возможности удовлетворить свои требования в полном объеме.

Для целей возврата имущества в конкурсную массу должника такие сделки могут быть оспорены как по общим основаниям (ст. 10, 168 ГК РФ), так и по специальным основаниям, предусмотренным Законом о банкротстве (ст. 61.2, 61.3 Закона о банкротстве)[8]

Арбитражному управляющему и независимому кредитору следует помнить, что Закон о банкротстве содержит ряд презумпций, облегчающих доказывание недействительности сделки, в случае если контрагентом является заинтересованное по отношению к должнику лицо.

Так, например, при оспаривании сделки, совершенной должником и аффилированным ему контрагентом, по правилам п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве (подозрительная сделка, совершенная в целях причинения имущественного вреда правам кредиторов), необходимым элементом доказывания является знание контрагента об указанной противоправной цели должника. Однако, если сторона сделки признана заинтересованным лицом, подобная осведомленность презюмируется в силу закона (абз. 1 п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве).

Оспаривания сделку с предпочтением по правилам п. 3 ст. 61. 3 Закона о банкротстве, арбитражный управляющий и независимый кредитор также могут воспользоваться презумпцией осведомленности заинтересованного лица о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества должника (абз 2. п. 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве)

Таким образом, закон о банкротстве устанавливает ряд презумпций в отношении заинтересованных лиц, что может помочь в противодействии аффилированным кредиторам должника.

Переданное по недействительной сделке в таком случае подлежит возврату в конкурсную массу, а если такой возврат невозможен приобретатель возмещает действительную стоимость этого имущества.

Таким образом, правовые позиции, выработанные за последнее время судебной практикой, могут существенно облегчить борьбу с аффилированными кредиторами по делу о банкротстве. Конечно, не каждое аффилированное должнику лицо действует недобросовестно и нарушает права независимых кредиторов. Однако следует признать, что участие таких лиц в банкротных процессах нередко сопровождается злоупотреблениями с их стороны. Так что арбитражному управляющему и конкурсному кредитору в таких случаях нужно занимать активную позицию и добиваться минимизации влияния аффилированных кредиторов на банкротство компании.

[1]Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 06.08.2009 по делу N А53-4505/2008.

[2] Определение ВАС РФ от 07.12.2009 N 15977/09.

[3] Постановление ФАС Центрального округа от 20.11.2017 г. по делу № А83-4734/2017, Постановление ФАС Северо-Западного округа от 06.07.2016 г. по делу № А46-14885/2015, Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 11.07.2014 г. по делу № А40-24367/2014.

[4] Определение Верховного Суда РФ от 06.07.2017 N 308-ЭС17-1556(2) по делу N А32-19056/2014.

[5] Определение Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475.

[6] Определение Верховного Суда РФ от 26.05.2017 N 306-ЭС16-20056(6) по делу N А12-45751/2015.

[7] Определение ВС РФ от 11.09.2017 № 301-ЭС17-4784

[8] Абз. 4 п. 4 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 N 63 (ред. от 30.07.2013) «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»

Адвокат Татьяна Пузанова о возможности продажи неликвидной доли в уставном капитале, принадлежащей банкроту, без проведения торгов

Адвокат Татьяна Пузанова о деле где должнику принадлежали доли участия в обществе с ограниченной ответственностью. Оценщик посчитал, что рыночная стоимость долей нулевая, в связи с этим общее собрание кредиторов решило продать доли без проведения торгов. Возможна ли продажа неликвидной доли в уставном капитале, принадлежащей банкроту, без проведения торгов, разбирался Верховный Суд РФ.

В рамках дела о банкротстве ООО «ПИК» кредитор (ООО «Глобал Кредит Резерв») обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным решений общего собрания кредиторов должника о продаже принадлежащих должнику долей участия в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью «Андрюшкинское горнорудное предприятие» в размере 49 и 51 процентов уставного капитала по прямым договорам купли-продажи по цене не ниже 1 рубля за каждую из долей. В оспариваемом собрании ООО «Глобал Кредит Резерв» не участвовало, решения были приняты обществом «Эстериал», обладающим 99,9 % голосов от общего числа голосов всех кредиторов.

[3]

В обоснование своих требований ООО «Глобал Кредит резерв» сослалось на принятие данных решений с нарушением положений законодательства о банкротстве, поскольку стоимость долей по данным бухгалтерского баланса превышала установленное пунктом 5 статьи 139 Закона о банкротстве пороговое значение в 100 000 рублей, и кроме того, реализация долей участия в юридическом лице согласно абзацу 4 пункта 3 статьи 111 Закона о банкротстве, в любом случае, возможна была только на торгах.

По мнению ООО «Глобал Кредит резерв», оспариваемые решения нарушают права кредиторов на соразмерное удовлетворение их требований к должнику, поскольку исполнение этих решений конкурсным управляющим приведет к продаже имущества в отсутствие конкуренции. Это нарушит право кредиторов на соразмерное удовлетворение требований в деле о банкротстве.

Суд первой инстанции отказал в удовлетворении заявления, посчитав, что решение принято в рамках компетенции общего собрания кредиторов, права и законные интересы общества «Глобал Кредит Резерв» не нарушены. При этом, суд также отметил, что рыночная стоимость продаваемых долей определена независимым оценщиком по заказу конкурсного управляющего должником, отчеты не оспорен ООО «Глобал Кредит Резерв» в установленном законом порядке.

Апелляция поддержала выводы суда первой инстанции.

Верховный Суд РФ не согласился с мнением нижестоящих судов, отменил судебные акты суда первой и апелляционной инстанций и удовлетворил требование ООО «Глобал Кредит Резерв», указав на то, что отчуждение имущества, в том числе имущественных прав, должника путем заключения прямого договора купли-продажи без проведения торгов является исключительным способом пополнения конкурсной массы, который используется лишь при наличии совокупности условий: если балансовая стоимость продаваемого актива составляет менее 100 000 рублей и такой способ продажи санкционирован решением собрания кредиторов или комитета кредиторов (пункт 5 статьи 139 Закона о банкротстве).

В ситуации, когда бухгалтерский учет должника не отражает действительное положение дел, сведения, содержащиеся в бухгалтерской отчетности, не могут быть использованы для отграничения имущества, имеющего незначительную стоимость и потому подлежащего реализации в упрощенном порядке (без проведения торгов) в силу Закона.

Суды первой и апелляционной инстанций в нарушение требований статей 71, 168 и 170 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации уклонились от проверки доводов и исследования доказательств общества «Глобал Кредит Резерв», полагавшего, что стоимость 100-процентной доли участия в предприятии составляла более 100 000 рублей. При этом, вывод судов о том, что общество «Глобал Кредит Резерв», не оспорив в отдельном процессе результат оценки, не вправе заявить о недостоверности оценки в рамках спора о недействительности решения собрания кредиторов, является ошибочным и противоречит разъяснениям Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, изложенным в пункте 2 информационного письма от 30.05.2005 № 92 «О рассмотрении арбитражными судами дел об оспаривании оценки имущества, произведенной независимым оценщиком».

Кроме того, ВС РФ отметил, что спорные решения собрания кредиторов не могли быть признаны судами законными и в том случае, если имелись основания согласиться с утверждениями конкурсного управляющего должником и мажоритарного кредитора о полной неликвидности 100-процентной доли участия в предприятии.

В таком случае продажа названной доли по усмотрению арбитражного управляющего по прямому договору купли-продажи третьему лицу за символическую цену (за 2 рубля) в принципе не могла привести к сколько — нибудь ощутимому пополнению конкурсной массы. Поэтому участникам отношений, вытекающих из несостоятельности должника, фактически следовало констатировать объективную невозможность реализации этой доли ввиду ее полной неликвидности и применить последствия невозможности продажи, прямо предусмотренные Законом о банкротстве, а именно пунктом 8 статьи 142 (в редакции, подлежащей применению к настоящему делу о несостоятельности) – предложив долю в качестве отступного кредиторам. При этом разрешению подлежал вопрос о том, была ли воля конкурсного управляющего должником (кредитора по текущим обязательствам) и общества «Эстериал» (мажоритарного реестрового кредитора), настаивающих на продаже доли за 2 рубля третьему лицу, направлена на отказ от погашения их требований путем принятия этой же доли в качестве отступного и на добровольное ограничение своих притязаний к получающему отступное кредитору суммой, равной предложенной ими цене продажи.

В итоге ВС РФ сделал вывод о том, что решения, принятые на собрании кредиторов от 13.10.2016, по второму и третьему вопросам повестки дня в любом случае противоречат Закону о банкротстве и нарушают право общества «Глобал Кредит Резерв» на соразмерное удовлетворение его требований в деле о несостоятельности общества «Пик». Данные решения подлежали признанию недействительными (пункт 4 статьи 15 Закона о банкротстве).

Может ли быть оспорено при банкротстве внесение должником вклада в уставный капитал учрежденного им дочернего юридического лица

На основании пункта 2 статьи 103 Закона о банкротстве конкурсный управляющий АО обратился в суд с иском о признании недействительной сделки по внесению АО неденежного вклада в уставный капитал ООО, учрежденного им до возбуждения дела о банкротстве совместно с другим юридическим лицом.

Устaновив фaкт причинения убытков кредиторaм в результaте исполнения оспaривaемой сделки по внесению неденежного вклaдa, стоимость которого по соглaшению с иным учредителем обществa с огрaниченной ответственностью былa знaчительно зaниженa, суд первой инстaнции, удовлетворил иск со ссылкой нa пункт 2 стaтьи 103 Зaконa. При этом суд указал, что исходя из пункта 1 статьи 105 ГК РФ ООО является дочерним обществом АО, а следовательно, в соответствии с абзацем вторым пункта 1 статьи 19 Закона является заинтересованным по отношению к должнику лицом.

В апелляционной инстанции дело не рассматривалось.

Суд кассационной инстанции оставил рeшeниe суда пeрвой инстанции бeз измeнeния, указав, что понятиe сдeлки с заинтeрeсованным лицом включаeт в сeбя и сдeлку по внeсeнию вклада в уставный капитал учрeждeнного юридичeского лица, поскольку внeсeниe такого вклада происходит по волeизъявлeнию как учрeдитeля, так и этого юридичeского лица, в связи с чeм такая сдeлка являeтся двустороннeй. Кромe того, пункт 2 статьи 103 Закона нe ограничиваeт круг оспариваeмых сдeлок только двусторонними, а включаeт такжe и односторонниe сдeлки.

Требования участников к своей же компании. Можно ли включить их в реестр при банкротстве?

• Николаев Михаил | юрист департамента правового консалтинга и налоговой практики КСК групп
• Момзикова Марина | юрист ООО «Центр правовых стратегий “Лексфорт”»

Особый статус корпоративных кредиторов

В Федеральном законе от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» сказано, что участники не могут быть конкурсными кредиторами должника по обязательствам, вытекающим из такого участия (абз. 8 ст. 2).

При этом процент участия не имеет никакого значения. И мажоритарии, и миноритарии могут претендовать только на имущество, оставшееся после удовлетворения требований всех других кредиторов. Объясняется это тем, что учредители уже в силу своего статуса должны нести риск отрицательных последствий, связанных с деятельностью компании. Негативные последствия их решений не могут возлагаться на других кредиторов.

Суть проблемы

Нередко участники оформляют финансовую поддержку компании при помощи гражданско-правовых конструкций (чаще – договора займа, реже – договоров поручительства и аренды) в обход увеличения уставного капитала или внесения вклада в имущество.

Следовательно, договор займа должен быть признан притворной сделкой с переквалификацией в увеличение уставного капитала. А это, в свою очередь, влечет отказ во включении в реестр требований кредиторов.

Проблема в том, что далеко не всегда учредители выдают компании займы, чтобы создать видимость гражданско-правовых отношений и улучшить свое положение в деле о банкротстве. На самом деле причины, по которым участник может выдать заем своей компании, могут быть сами разными. Например, это может быть попытка действительно спасти фирму от банкротства при отсутствии возможности получить средства из других источников (например, в банке). По большому счету выбор способа, которым участник будет поддерживать компанию, – его личное дело.

Определение природы отношений между учредителями и компанией начинает волновать кредиторов, если вдруг фирма уходит в процедуру банкротства. Предполагается, что именно контролирующие лица (учредители, руководители) довели организацию до такого состояния. При этом они еще и просят денег в ситуации, когда сами не смогли грамотно распорядиться финансами должника.

Как видно, вопрос о квалификации отношений между учредителем и компанией (и, как следствие, о включении требований учредителей должника в реестр) очень деликатный. Попробуем разобраться, на что обращают внимание суды при разрешении конкретных споров.

Подходы судов

До 2017 г. суды признавали требования учредителя к компании по договору займа гражданско-правовыми. Их включали в реестр без понижения очередности. Более того, даже если в первой инстанции требование признавалось корпоративным, вышестоящие суды могли еще пересмотреть решение.

Корпоративными признаются такие требования, которые не могли бы возникнуть, если бы кредитор не участвовал в капитале должника. Это, в частности:

• чисто корпоративные требования (о выплате дивидендов, действительной стоимости доли и др.);
• требования из сделок, на условия которых стороны могли оказывать серьезное влияние в силу своей взаимозависимости.

Суды подходили к решению вопроса формально: если требование возникло из гражданско-правовой сделки, то его нужно включать в реестр. В качестве примера можно привести определение ВС РФ от 2015 г.

Мажоритарный участник должника заявил требование о включении в реестр задолженности по договору беспроцентного займа.

Верховный Суд РФ с этой позицией не согласился. В определении от 06.08.2015 № 302-ЭС15-3973 суд разъяснил: тот факт, что заимодавцем выступает участник должника, еще не говорит об отсутствии заемных отношений.

Суд в принципе не исключил возможность отнести подобное требование к разряду корпоративных. Однако в деле не было достаточных доказательств того, что требование возникло из факта участия в юридическом лице.

В 2017 г. были приняты два определения ВС РФ (от 06.07.2017 № 308-ЭС17-1556(1) и № 308-ЭС17-1556(2)), которые изменили подход к квалификации займа, полученного от участника компании. Это был первый шаг к формированию прокредиторской позиции, по которой практически любой заем от участника является корпоративным.

Обстоятельства дел были идентичны тем, что ВС РФ рассматривал в 2015 г. Но на этот раз суд, направляя дела на новое рассмотрение, указал следующее:

• само по себе предоставление займа не делает требование участника корпоративным. Но нужно учитывать, что обязательства, которые внешне выглядят гражданско-правовыми, на самом деле могут таковыми не являться (например, из-за того, что они не возникли бы, если бы заимодавец не участвовал в капитале должника);
• участник объективно влияет на хозяйственную деятельность должника (в т.ч. может заключать с ним сделки и принимать управленческие решения). Поэтому на нем лежит риск банкротства компании;
• при оценке требований участника суды должны детально исследовать сложившиеся заемные отношения, а также поведение участника в преддверии банкротства.

После этого нижестоящие суды развернули практику на 180 градусов. Обоснование судебных актов дословно копирует мотивировочную часть указанных определений. И хотя ВС РФ призвал всесторонне изучать обстоятельства дела, многие суды формально указывают в своих актах на возможность финансирования компании другими способами и отказывают учредителям во включении их требований в реестр. Да и сами стороны зачастую не могут собрать доказательственную базу и сформулировать убедительную позицию по делу.

В тех случаях, когда суды анализируют суть отношений, они обращают внимание на:

• экономические мотивы выбора именно договора займа (деловая цель);
• условия займа (величину процентной ставки, сроки предоставления средств и др.);
• поведение участника в преддверии банкротства (требование вернуть заем, обращение в суд для взыскания займа и др.);
• фактическую возможность предоставить заем в указанном размере.

При оценке деловой цели займа от учредителя суды иногда отталкиваются от капитализации компании. Если фирма не может вести деятельность без финансовой помощи со стороны участников, то, очевидно, она не является самостоятельной. Выдача займа в такой ситуации будет иметь корпоративную, а не гражданско-правовую природу.

С учетом неоднозначности позиций судов стороны не должны ограничиваться лишь правовым обоснованием своей позиции. Нужно обосновывать свои действия с экономической и управленческой точек зрения.

В определении от 04.06.2018 № 305-ЭС18-413 ВС РФ вводит новый порядок разрешения споров: к участникам-кредиторам применяется более строгий стандарт доказывания. Они должны не только подтвердить наличие и размер задолженности, но и опровергнуть корпоративную природу отношений. Необходимо, в частности, доказать, что они не использовали преимущества своего корпоративного положения (например, доступную только им информацию о финансовом состоянии должника).

Таким образом, ВС РФ сформировал презумпцию корпоративного характера требований учредителей к компании-должнику. Опровергать ее должен учредитель-кредитор. Как минимум, он должен доказать, что заем:

• реален;
• предоставлен на рыночных условиях;
• имеет деловую цель;
• соответствует требованиям закона.

Зарубежный опыт

В законодательстве разных стран вопрос о включении в реестр требований корпоративных кредиторов решается по-разному.

Например, в Германии такие требования понижаются в очередности без выяснения дополнительных обстоятельств. Причем понижаются требования по займам не только от учредителей компании, но от фактически аффилированных лиц.

• требования миноритариев, которые имеют не более 10% уставного капитала и не занимают управленческих должностей в компании;
• займы, полученные в рамках плана по спасению должника сторонним инвестором, который одновременно приобретает долю должника.

Такой подход удобен тем, что участник еще до предоставления займа знает о правовых последствиях. Это мотивирует его использовать корпоративные механизмы поддержания деятельности. Также подобный подход облегчает работу и судам, которые не погружаются в детали выдачи займа и не анализируют все обстоятельства дела.

В США была сформирована доктрина Deep Rock 1 . В соответствии с ней требования кредитора-участника понижаются в очереди. Впрочем, это касается лишь тех ситуаций, когда компания является недокапитализированной или когда участник явно действует недобросовестно. Подобный подход формирует широкое поле для судебного усмотрения, что приводит к неопределенности положения участников-кредиторов.

В Нидерландах требования «внешних» и корпоративных кредиторов равны между собой. Однако в исключительных случаях суды допускают понижение в очередности требований кредиторов из-за их тесной финансовой связи с компанией-должником и зависимости должника от займов учредителей (особенно в предбанкротный период) 2 .

Заключение

С одной стороны, исключение из реестра требований добросовестных участников компании, которые вкладывают деньги для восстановления платежеспособности фирмы, несправедливо. Тем более что выбор варианта спасения компании – прерогатива ее собственника. И ставить искусственные преграды для предоставления компании займа (и восстановления тем самым ее платежеспособности) не очень логично.

С другой стороны, нельзя забывать о необходимости защиты интересов других кредиторов, которые часто не могут противостоять необоснованным требованиям учредителей. Именно учредители несут риск неэффективного управления подконтрольной компанией. И независимые кредиторы не должны разделять этот риск.

В любом случае включение корпоративных требований в реестр кредиторов компании-должника – сложный процесс, который вызывает споры среди судей и ученых. Неважно, на чьей стороне (кредитора или участника) вы выступаете. Ваша позиция должна быть проработана не только с правовой, но и с экономической точки зрения.

По наименованию компании Deep Rock Oil Corp. в деле Taylor vs Standard Gas and Electric Co. Вернуться назад

[1]

Районный суд г. Бреда, решение от 7 июля 2010 г., JOR 2010/293 (Oude Grote Bevelsborg qq/Louwerier). Вернуться назад

Источники

1. 
   Кондрашков, Н.Н. Тунеядство: против закона и совести; М.: Юридическая литература, 2012. — 160 c.
2. 
   Михайленко, Е. В. Менеджмент в юриспруденции / Е.В. Михайленко. — М.: НОУ ВПО Московский психолого-социальный университет, МОДЭК, 2012. — 280 c.
3. 
   Каутский, К. Аграрный вопрос; Киев: Пролетарий, 2012. — 330 c.
4. Старков, О. В. Теория государства и права / О.В. Старков, И.В. Упоров. — М.: Дашков и Ко, 2012. — 372 c.
5. Кондрашков, Н.Н. Тунеядство: против закона и совести; М.: Юридическая литература, 2012. — 160 c.